Личный кабинет: Скоттиш Колли

Роскошный восемьсот пятьдесят третий "Хорьх" вывернул на проспект Сан-Хуан и неспешно покатил на восток, в направлении Сан-Тельмо, высвечивая круглыми фарами широкий клин блестящего от этого света мокрого асфальта. Сабина с интересом смотрела за стекло, исчерченное тонкими линиями разбившихся об него капель. Она нечастно бывала в Конститусьон, и он успевал немного меняться между ее визитами — появлялись новые вывески, подкрашивались и обновлялись фасады, другие же, напротив, отмечались со временем печатью запустения и какой-то неряшливости. Она смотрела — и Хосе, ее водитель, словно угадав настроение сеньориты Кабрера, нарочно не торопился догонять загоравшиеся впереди тормозные огни.
Сабина действительно не спешила. При себе у нее даже не было часов, она с легкостью отказалась от них и от необходимости поглядывать сегодня на циферблат: возможность не следить за временем — небольшая привилегия человека ее сорта, которой она нередко любила пользоваться. И вместе с тем ей приятно было думать, что вся эта ночь в ее распоряжении, и человек, который ждет ее в ночи, будет ждать столько, сколько потребуется. Или она его. Сколько потребуется.

Они не виделись давно. Не виделись из-за размолвки, инициатором которой была сама Сабина. Наверное, она немного устала от этих натянутых, болезненных отношений, которые в последние месяцы скорее вредили ей и ее семье, не давали надежд и не приносили удовлетворения. Но Сабина увязла в них, как увяз и Хавьер. Они не могли отказаться друг от друга — ни по велению разума, ни по велению души. И это было самым неудобным, раздражающим и отчасти опасным из всего, что происходило в ее жизни, — и самым удивительным.
Хавьер рушил ее семью. И Сабину выводило из себя то, как время от времени он, порой даже неосознанно, переводит разговор о них двоих на разговор о ее отце и делах, которыми он занимается. И чем сильнее они сближались, тем напористее становился Хавьер, вбивая клин между генералом и его дочерью. Однажды это дошло до точки, в которой неуступчивость сеньора Сильвы и себялюбие сеньориты Кабрера столкнулись — со скрежетом журналисткой перьевой ручки, царапающей стеклянный колпак, которым отгородилась гордая маленькая пахарито. Тогда-то генеральская дочка и сказала ему, что не может и не собирается больше выносить его упрямство и выставила за дверь. В метафорическом смысле — Хавьер Сильва никогда не был ни частью окружения, ни даже желанным гостем в доме генерала Кабрера.

Улица встретила ее зябким ветром, моросью, в свете фар кажущейся искрящейся белесой взвесью, и вывеской кафе "Грация", в сгущавшихся сумерках выглядевшей особенно ярко и по-своему чарующе.
— Не нужно ждать. — Она посмотрела на Хосе. — Меня проводят.
Сабина не стала задерживаться — ей не хотелось проводить на такой погоне даже лишние пару секунд, — она зашла внутрь, на ходу расстегнув и аккуратно сложив на руке легкую пелерину. Уже не услышав, как мягко зашуршали по асфальту шины отъезжающего кабриолета.
В "Грации" было прилично. За пределами Реколеты Сабина была в нескольких подобных местах, в том числе с Хавьером, и несмотря на ставшие уже почти традиционными планы интерьеров, все они чем-то неуловимо отличались друг от друга. С "Грацией" было точно так же — и велика вероятность, что через пару часов она сможет полюбить это место. Сейчас оно уже приятно удивило ее, когда Сабина прислушалась, а осмотревшись, зацепилась взглядом за сцену. Пронизывая наполненный звуками, запахом духов и сигаретного дыма воздух, играла скрипка, и Сабина узнала мелодию тотчас, а неосознанно вглядевшись в лица музыкантов — узнала и главного заводилу.
Она не видела афишу. Это Хавьер предложил ей встретиться здесь, он сам выбрал "Грацию". Потому что знал это кафе и любил его или потому что его самого привлекла афиша — не так уж важно, на самом деле. Важно, что это хорошее место для их маленького примирения; хорошее место, чтобы сделать примиряющий тост и станцевать примиряющее танго. Плохо только, что они запустят новый мучительный круг из напряженных диалогов и нервирующих встреч. И плохо, что она сама в каком-то смысле стремится к этому.

Медленно проходя к центральной группе столиков, Сабина вновь огляделась. Хавьера пока видно не было. Неважно. Сегодняшний вечер — не для опозданий. Сегодня они должны говорить о другом, думать о другом, делать что-то другое, отличное от ссор и неудобных вопросов, к которым они начали привыкать, — отдыхать, пить вино и танцевать. Веселиться — как раньше.
Она повесила пелерину на спинку стула, жестом подозвала официанта и села, положив на столик пачку "Голуаз" и спички, а сумочку — на колени. Подперев подбородок кулачком, она посматривала то направо, то налево, оценивая публику. Слушала оркестр Рикардо, лениво поправляя прическу.
Она ждала.